Руперту — 55!
Название: День, когда случаются чудеса-2
Бета: Дуня Дунявская, Касанди, Rama-ya-na
Категория: слэш
Пейринг: Грегори Лестрейд/Майкрофт Холмс
Жанр: романс, постапокалипсис, зомбоапокалипсис
Рейтинг: PG-13
Размер: мини (3230 слов)
Саммари: Самый смелый поступок в их жизни — они влюбились в неподходящее время. Потому что нет ничего страшнее, чем бояться за другого человека.
Предупреждение: Фик является сиквелом к другому моему фику "День, когда случаются чудеса". Его можно прочесть здесь читать дальшеbaiba69.diary.ru/p184455885.htm
читать дальшеТак и не рискнув выйти из машины, а тем более развести костер, они расположились на передних сиденьях старенького минивэна и открыли банку забродивших бобов. Банка была последней.
— Представь только, вдруг у них есть мясо, хотя бы тушенка. И горячая ванна или душ. После него ты будешь пахнуть мылом. Клубничным, ванильным или — как продавалось на рождество — с ароматом пряничного печенья... М-м-м... Звучит чертовски аппетитно!
— Ты про тушенку или про меня?
— Думаешь, выражение «так бы тебя и съел» потеряло былой смысл? Пожалуй, — рассмеялся Грег и тут же зашелся в тяжелом, с присвистом кашле. Кое-как совладав с приступом, спросил: – Знаешь, где мы?
— Примерно в миле от Уэстердейла.
— Сколько осталось?
— Миль десять, если по дороге. Но, после того как в машине сломался мотор, целесообразнее изменить маршрут: углубиться в лес, добраться до реки и идти вдоль нее до убежища. Оно на другой стороне. Впереди будет старая дамба, по ней перейдем.
— До сих пор удивлен, как эта рухлядь не развалилась еще там, где мы ее подобрали. С утра сразу и двинемся. Лишь бы в Терсо пропустили, не приняли за подозрительных бродяг или, чего доброго, мертвяков.
Вчера Грег обнаружил на дне рюкзака затерянный пакетик с грибным супом, теперь он развел его для Майкрофта, а себе нагрел воды и бросил в кружку быстрорастворимого парацетамола.
— Даже не надейся.
— Ты о чем? — Грег принял самый невинный вид.
— В супе сорок калорий. Разделим пополам. Плюс суп смягчит горло.
— Я ненавижу грибы. От одного запаха воротит.
— Впервые слышу.
— Умение удивлять — залог крепких и стабильных отношений.
Майкрофт открыл было рот возразить, но Грег его перебил:
— Ты же не хочешь, чтобы я растратил такие ценные бобовые калории на спор?
Кажется, на Майкрофта аргумент подействовал, во всяком случае он замолчал и начал пить суп.
Спали в обнимку, разложив кресла минивэна. Привычно закутались в несколько грязных и затхлых одеял. Осень заканчивалась, и по ночам пробирало настоящим зимним холодом. Грег прижал Майкрофта к себе. Боже, кожа да кости. Впрочем, он сам не лучше. В последние дни они экономили: ели один раз в день.
— Люблю тебя, — сказал он.
Майкрофт поднес его ладонь к губам, а затем приложил к щеке.
— Температура не спадает.
— Значит, тебе повезло. Буду согревать не хуже батареи.
Майкрофт пока ни разу не ответил «я тоже». А Грега словно заклинило. «Люблю» для него заменило множество других выражений: «спасибо», «спокойной ночи» или даже «Ух ты! Круто размозжил череп!». Говорил и совершенно не переживал о взаимности чувств. Потому что знал наверняка. Под Эдинбургом им пришлось отбиваться от сотни мертвяков. Чудом удалось вырваться из окружения и найти безопасное место в какой-то сырой канаве. Полуживые от усталости, они прямо в ней улеглись спать. Ночью он услышал, как Майкрофт шепчет, прислонившись лбом к его спине: «Только живи. Ты один имеешь смысл».
Может, зря Грег не признался, что не спит и слышит тихий плач Майкрофта, что чувствует спиной судорожные подергивания его плеч. Или не зря: этот гордый, независимый человек вряд ли желал быть увиденным настолько измученным и беспомощным.
Все-таки любить надо было в другом мире и иначе, деля друг с другом счастье, смех и ужины с доставкой из азиатских ресторанов. Майкрофт рассказывал, что когда-то часто ими пользовался. Прямо как он сам. Им здорово бы жилось вместе.
Теперь все, что оставалось, это делить на двоих испорченную банку бобов, вонь и ужас.
Вместо совместного похода на премьеру в Ковент-Гарден — рандеву в туалете под кустами. Любовь — это когда партнер прикрывает твою задницу. Хороший бы слоган вышел и картинка для постапокалиптической жвачки.
Грег хмыкнул, и Майкрофт повернулся узнать причину его веселья.
— Ничего, спи.
«И главное, только живи», — про себя повторил он за Майкрофтом, как молитву. «Люблю» и «живи» были синонимами. Без Майкрофта ничего не имело смысла. Самый смелый поступок в жизни Грега — он влюбился в неподходящее время. Потому что нет ничего страшнее, чем бояться за другого человека. Его собственная жизнь не стоила ничего, жизнь Майкрофта стоила всего мира.
***
Грегу стало хуже: теперь каждый вдох давался с трудом. Сбывались самые неблагоприятные прогнозы — обессиленный организм не справлялся с болезнью, легкая простуда перешла в пневмонию.
Майкрофт прикоснулся к его лбу. Тридцать девять, не меньше. Достал из сумки парацетамол, приподнял голову больного, вложил ему в рот две таблетки и влил воды из фляги.
— Как ты?
— Качает, как на волнах. Мне нравится. Давай найдем лодку и на ней поплывем до убежища, здорово я придумал?
— Изобретательно, спи.
Часы показывали четыре утра. Пора уходить. Если все пройдет гладко, то через пять часов он будет в Терсо. Главное, дойти, потом он вернется на машине и заберет Грега. В убежище наверняка есть и машины, и профессиональная охрана с автоматами, может даже вертолет, врачи и антибиотики. И тушенка. И мыло с запахом корицы или имбиря.
Думать иначе нельзя. Конкретика желаемого при постановке цели способствует мотивации к ее достижению. Он запомнил это правило с первого курса в университете и всегда ему следовал.
Не найдя, на чем написать, оставил фломастером надпись на стекле: «Ушел в убежище. Не выходи из машины. Жди меня».
Разложил перед Грегом все имеющиеся запасы: упаковку парацетамола, воду и трехсотграммовую пачку овсяного печенья. Целых полторы тысячи калорий. Много сахара и быстроусвояемых углеводов.
Уходил, не оглядываясь, без прощальных поцелуев и драматических жестов — сейчас не до сантиментов.
Путешествие по берегу реки было бы предпочтительней, ведь в лесу не встретишь мертвяков или выживших, но ходьба по холмам, между деревьев, а возможно, и плутание в зарослях слишком его затормозят. Поэтому он выбрал шоссе. С мертвяками он справится, а выжившие, дай бог, спят в такое время.
С погодой ему не повезло. Из-за моросящего ледяного дождя уже через полчаса одежда насквозь промокла, и теперь сильный ветер пробирал до костей. Однако повезло с другим: в редких фермах у дороги царило явное запустение, нигде ни намека на жизнь. Будто он последний человек на земле и вокруг лишь воющая холодная тьма. Должно быть, люди не стали здесь оставаться: отошли к реке или в горы. Если убежища в Терсо нет, они сами так поступят. Отыщут заброшенное шале на берегу горного озера, навезут плодородной земли. Станут выращивать овощи, заведут скот. Завалят дорогу, и никто до них никогда не доберется.
Какие глупости. Должно быть, мозг размягчился от долгого бездействия или перестал функционировать из-за холода — надо же выдумать настолько бесперспективную фантазию. Не было никакого запасного плана, кроме успешных поисков теплого места, врача и антибиотиков.
«На него же в последние дни смотреть страшно, — сердито подумал Майкрофт. — И все равно ведет себя, словно это я болен».
И правда, Грег внаглую хитрил с едой, скармливая ему последние запасы, постоянно укутывал дополнительным одеялом.
«Кем он себя возомнил, бессмертным? Или, хуже того, что моя жизнь ценнее его собственной? Разве не ясно: будущего, в котором его не станет, для меня тоже не существует?»
Тем более Майкрофт не понимал, на кой черт ему тогда сдалось убежище. Любые разумные доводы разбивались о стену упрямства. Даже когда у него были власть, деньги и рычаги давления, заставить Грега действовать по указке не удавалось. Никто и никогда не оспаривал решения всесильного мистера Холмса, никто, кроме детектива-инспектора Лестрейда. Обычный служащий, винтик в системе, всегда поступал исходя из собственных желаний и моральных представлений. Ужасный человек. Единственный, в кого Майкрофт без памяти влюбился.
— Глупый, сентиментальный дурак, — буркнул он, не зная точно, кого из них клянет. Смахнув со лба и носа капли воды, подышал на замерзшие ладони и ускорил шаг.
Вдали показалось приземистое здание, похожее на магазин. Так и есть: сверху потухшая вывеска вездесущего «Теско». За ним пустая заправка.
Майкрофт остановился у открытых дверей. Неделю назад они договорились обходиться тем, что у них есть. Глупо испытывать судьбу, когда цель настолько близка. Заглянув внутрь, отыскал глазами кассу. Стенд с лекарствами должен быть рядом. В магазине никого. Он ничем не рискует.
Ему повезло добыть пару пачек жаропонижающего, средство от изжоги и комплекс витаминов.
Спрятав бесценные припасы в рюкзак, собрался уже уходить, как чья-то тень мелькнула, отразившись в окне. Майкрофт быстро перемахнул за стойку кассы.
Теперь тихо, даже дышать нельзя, чтобы ничего не пропустить.
Если кто-то внутри, то где он может быть? Слева полки, за ними автоматы с напитками. Дальше пустые стеллажи, разграбленные задолго до него.
Хрустнуло битое стекло — значит, оно движется со стороны холодильных витрин. В воздухе запахло мертвечиной. Желудок судорожно сжался, а к горлу подступил горький ком. Похоже, ему так и не удастся привыкнуть к их вони. Зато она служила неплохим ориентиром. Майкрофт поднял над собой меч, готовясь к замаху. Продрогший до костей, он никак не мог унять дрожь, и лезвие в окоченевших пальцах ходило из стороны в сторону.
Вот он. Самый обычный мертвяк. Медленный, с дергающейся неуверенной походкой. Один на один с ними и ребенок справится. Неяркий лунный свет осветил фигуру: молодая женщина с бейджиком продавца. Черты лица еще хранили следы былой привлекательности.
«Прости, Меган, пришлось тебя побеспокоить».
Странно, что она не издает никаких звуков. Слышно лишь мерзкое чавканье. Потопталась и неуклюже полезла через прилавок.
Одним ударом он отсек ей голову.
— Покойся с миром.
***
Миновав указатель на Терсо, Майкрофт дошел до первой развилки и свернул на узкую дорогу в лес. Возбуждение схлынуло, накатила усталость. Хуже того, от холода стало клонить в сон.
Шаг, шаг, еще шаг… Организм — это машина, а управляет ею мозг.
Так он шел, пока не уткнулся в сетчатую ограду. От забора исходил тихий гул подведенного к нему электричества. На сооружении цилиндрической формы, замаскированном под водонапорную башню, зажегся свет, луч яркого прожектора разбил темноту у ворот. Из бетонной стены выросла и развернулась широкая линза мощной камеры слежения. Кто-то в убежище наблюдал за ним. Майкрофт поднял руки и начал на пальцах сообщать шифр.
Один, семь, три, четыре, восемь.
Документы он потерял под Эдинбургом вместе с остальными вещами, однако оставалась секретная комбинация цифр, которая подтвердит его личность лучше любого удостоверения.
Он снова их повторил: один, семь, три, четыре, восемь.
Код, открывающий дверь в любое из семи государственных убежищ.
Майкрофт посмотрел в объектив камеры. Давно он не пользовался именно этим выражением лица — не допускающим неподчинения. Стальная дверь башни открылась, из нее вышел офицер охраны с нацеленным в него пистолетом.
— Назовите себя.
— Майкрофт Холмс. Код «один, семь, три, четыре, восемь».
— Как вы его получили?
— Он мой.
— На него имеет право лишь один человек.
— Именно так.
Майкрофт терпеливо ждал, пока до военного дойдет смысл его ответов. Наконец тот опустил пистолет.
— Имя и звание?
— Капитан Олсон, сэр.
Охранник все-таки признал за незнакомцем право быть тем, кто задает вопросы, а не отвечает на них.
— Мне необходимо увидеть майора Кемберли. Вы доложили ему о моем приходе?
— Пока нет, сэр.
— Так исправляйтесь и немедленно доложите.
— Слушаюсь, сэр. — Капитан козырнул и бросился исполнять приказ, прижимая рацию к уху.
— Кажется, не растерял навыка, — натянуто усмехнулся Майкрофт. В свое время он одним словом, одним жестом умел нагнать на подчиненного страха. Жаль, на мертвяков его способности не распространились. Он выдохнул. Этот тяжелый выдох он сдерживал весь путь до убежища. Захотелось опуститься на землю и наконец расслабиться. Но пока было нельзя. От первых минут зависело, как его примут, станут ли оспаривать особый статус или признают.
Поэтому он поднял подбородок и заставил себя держать по-армейски прямую осанку, не позволяя телу согнуться под ледяным ветром и бьющим в лицо дождем.
Капитан вернулся минут через пять с высоким худощавым мужчиной средних лет, тот на ходу застегивал военный китель. Часть ворот заскользила в сторону, открывая проход. Не позволяя поставить себя в подчиненное положение приглашением войти, Майкрофт шагнул вперед:
— Майор Кемберли?
— Так точно. А вы Майкрофт Холмс?
— Вам знакомо мое имя?
— Вы руководили лондонским убежищем и имеете статус верховного командующего и главы правительства Великобритании.
Кивнув, Майкрофт уточнил:
— На период действия чрезвычайного положения.
— Рады приветствовать вас, мистер Холмс. Не вижу причин придерживаться формальностей и все-таки...
— У меня нет при себе документов, — перебил его Майкрофт, — но я готов пройти проверку другими способами. Рекомендую связаться с убежищами вторым и четвертым, их руководители хорошо знают меня и смогут подтвердить мою личность.
— Вообще-то этого даже не требуется, сэр. Мы с вами тоже в некотором роде знакомы. Но не я устанавливал правила. Возможно, это были вы? — Он с любопытством посмотрел на Майкрофта. Тот никак не отреагировал на вопрос и задал свой:
— При каких обстоятельствах мы встречались?
— Две тысячи четвертый год, операция «Ветряная мельница». Я сержантом был. Вы простым консультантом, но уже тогда ни одно решение не принималось без вашего одобрения. Хотя напрямую об этом нигде не говорилось и ваша роль не афишировалась.
— Вы наблюдательны.
До апокалипсиса Майкрофт часто консультировал военных и не имел привычки запоминать каждого солдата. С Кемберли он промахнулся: тот оказался сообразительней многих, о чем свидетельствует в том числе его быстрая карьера. Он стоил того, чтобы обратить на него внимание.
Когда они втроем вошли в башню, толстые стальные листы дверей начали сходиться обратно. В груди у Майкрофта болезненно сжалось: его отрезало от внешнего мира, а значит, от Грега.
Майор повернулся к капитану Олсону:
— Подготовьте комнату и все необходимое. — Затем, обратившись к Майкрофту, продолжил: — Если желаете переодеться в сухое, можем пойти ко мне и я что-нибудь подберу для вас прямо сейчас. Заодно коротко введу в курс дела и доложу обстановку.
— Позже. Сейчас мне потребуется ваша помощь в другом. В десяти милях от убежища находится человек, его необходимо доставить в убежище в медицинский отсек.
— У нас есть машины, вездеходы, вертолет, все в должном состоянии и готово отправиться наружу.
— Вертолет было бы оптимально. Среди ваших людей есть пилот, способный совершить посадку на двухполосную дорогу?
— Конечно.
— Сколько человек в убежище?
— Сорок семь военных, девяносто четыре штатских, из них тридцать ученых. Учитывая наш профиль, в основном, химики и микробиологи. Еще тринадцать детей. Есть даже такие, которые здесь родились. Организованы школа и детский садик.
Майкрофт с недоверием посмотрел на майора.
«Неужели сейчас такое возможно: просто жить?»
Сам он не помнил, каково это.
Целый город людей, для которых ничего не изменилось. Они едят, пьют, любят друг друга, заводят детей, страдают от скуки и рутины — считают себя везунчиками, раз апокалипсис обошел их стороной.
— У вас есть врачи?
— Разумеется. Лучшие в своем деле. Со всем необходимым оборудованием и медикаментами.
Еще недавно Майкрофт счел бы невероятной удачей, окажись у них простой терапевт или сельский доктор с пенициллином.
Пройдя узкий коридор, они остановились у площадки с лифтами. Было их всего пять: три грузовых и два пассажирских. Мысленно воспроизводя карту убежища, Майкрофт нажал на кнопку второго этажа. Именно на нем располагались медицинские отсеки и лаборатории.
Яркость искусственного света поражала. Майкрофт видел чертежи и знал о подведенной к убежищу гидростанции, но легкомысленное расточительство драгоценного ресурса казалось безумием. Они с Грегом даже обычные батарейки считали роскошью.
Пока Кемберли отдавал распоряжения по рации, Майкрофт осмотрелся. По широким коридорам сновали люди в белых халатах: кто-то шел, сосредоточенно уткнувшись в планшет, кто-то с кружкой утреннего кофе. Несколько человек за широким стеклом склонились над микроскопами.
— Из-за тебя придется заново проверять каталитическую активность. Твой айкью, Андерсон, сравним с айкью мертвяка. Возможно, ты переходное звено. Принеси пользу науке, отдай свой мозг. Иначе ты бесполезен.
— Уймись. Он последний, кто соглашается тебе ассистировать.
Боясь ошибиться, уверенный, что ему померещилось, Майкрофт медленно обернулся на знакомые голоса.
Через мгновение Шерлок тоже его заметил и, не глядя, передал Джону большую стеклянную колбу. Тот даже не пошевелился: он таращился на Майкрофта. Колба упала и разбилась, яркими розовыми брызгами окрашивая стены, пол и людей вокруг.
Кемберли лишь покачал головой.
— Позовите уборщика, — приказал он, а потом обратился к Майкрофту: — Вертолет готов к вылету, сэр, пилот на месте.
«Это лишь свет, я отвык от него».
Перед глазами Майкрофта мир расплылся цветными кляксами. И, должно быть, тот же самый свет засверкал в глазах Шерлока и покатился по щекам.
— Ты не торопился.
— Я очень сожалею.
— Когда лондонское убежище пало, никто не выжил. Так мне сказали.
Они не кинулись в объятья, даже не протянули руки для рукопожатия, лишь всматривались друг в друга и по заметным шрамам или едва видимым отметинам читали чужую историю жизни.
За их спинами перешептывались.
— Это мистер Холмс, — с благоговением сообщил тот, кого Майкрофт знал как судмедэксперта Скотланд-Ярда.
— Мы были уверены, что он погиб, — ошарашенно добавил доктор Джон Уотсон, бессменный компаньон Шерлока.
— Они знакомы? — спросил майор Кемберли.
— Они братья, — ответил Джон.
— Когда-то был большой шишкой в МИ-6, — не унимался Андерсон.
— Теперь еще большая: премьер-министр и фельдмаршал Великобритании.
Джон нервно хихикнул, а Андерсон сдавленно булькнул.
Наконец Шерлок узнал почти все, что хотел, оставался один вопрос. Он указал на рукоятку меча, выглядывающую из-за спины Майкрофта:
— Где Лестрейд?
— В десяти милях. — Майкрофт повернулся к Джону. — Ему нужен врач. Пневмония, осложнение после бронхита. Температура обычным жаропонижающим не сбивается.
— Плохо, — нахмурился Джон и спросил Кемберли: — Вы позволите мне лететь? Лестрейд мой друг.
— Лестрейд мой босс, — внезапно выступил вперед Андерсон: — Я тоже полечу. Помогу с носилками.
— Лестрейд мой... мой... — Шерлок замялся, подыскивая нужное слово, и просиял когда нашел: — Он мой инспектор. — Потом ещё раз оглядел Майкрофта и добавил: — И я его деверь.
— Вы, доктор Уотсон, и вы, доктор Андерсон, можете лететь. Но не Шерлок. Простите, вы же знаете: вам запрещено выходить наружу. Ваша жизнь бесценна и...
— Бла-бла-бла, — перебил его Шерлок, потом сурово, с нажимом посмотрел на Майкрофта:
— Фельдмаршал Холмс имеет собственное мнение, ведь так, брат мой?
Вопрос прозвучал как угроза: мол, только посмей отказать, ты и так в долгу передо мной за долгое отсутствие.
— Шерлок летит с нами, — подтвердил Майкрофт и ничуть не пожалел о своем решении, видя, как тот расплывается в широкой, счастливой улыбке. Похоже, ему успело наскучить в убежище.
***
Грега разбудил собственный кашель, еще немного — и тот бы его задушил.
— Майк? — еле слышно прошептал он.
С трудом разлепив глаза, огляделся. Тихо, темно и пусто. Майкрофт оставил его. Грег хотел привстать, но голова безвольно упала назад, и он потерял сознание.
В следующий раз он очнулся, когда ему выстрелили в глаз пучком света.
— Держи руку, я поставлю капельницу, — услышал он мягкий, уверенный голос.
И другой, до боли знакомый и родной:
— Грегори, ты меня слышишь? Теперь все будет хорошо. Мы летим в безопасное место.
Надо же, летят куда-то. Это даже изобретательней, чем плыть по реке.
— У тебя выросли крылья? Покусала муха-зомби?
Губы не слушались, и говорить удавалось с трудом.
Кто-то фыркнул. Грег приоткрыл глаза и увидел Шерлока. Рядом с ним стоял улыбающийся Джон, и, о боже мой, Фил Андерсон приветственно махал рукой.
— Доброе утро, босс.
Грег закрыл глаза.
Потом любопытство взяло верх. Грег не считал себя верующим, хотя вырос в католической семье. Тем удивительней было признать, что бабушка оказалась права: когда ты умираешь, тебя встречают близкие люди. Мило. Хотя это значит, никто из них двоих так и не дошел до убежища.
— Я готов.
Над головой у Майкрофта, похожий на электрическую лампочку, светился нимб. Красиво. Но подозрительно.
— Как там с сексом? — решил он уточнить. — Если я мертв, это еще не значит, что стану херувимом. Трахну тебя и под райскими кущами. Будь ты с нимбом или без него.
Майкрофт укоризненно нахмурился, Шерлок изобразил рвотный позыв, Джон засмеялся, а Андерсон прошептал: «Матерь божья!»
— Где?
Грег хотел подняться и должным образом поприветствовать вышестоящее начальство в лице Девы Марии, но у него не вышло.
— Он точно в порядке? — спросил обеспокоенный Майкрофт.
Голос звучал глухо и неразборчиво. Расслышать его мешал шум в ушах. Или то был шорох ангельских крыльев.
— Бредит, — ответил Андерсон, — из-за температуры и кислородного голодания.
Джон похлопал Грега по плечу:
— Жить будет.
— Причем с моим братом, — проворчал Шерлок.